Неточные совпадения
Софья. Вижу,
какая разница казаться счастливым и быть действительно. Да мне это
непонятно, дядюшка,
как можно человеку все помнить одного себя? Неужели не рассуждают, чем один обязан другому? Где ж ум, которым так величаются?
И среди молчания,
как несомненный ответ на вопрос матери, послышался голос совсем другой, чем все сдержанно говорившие голоса в комнате. Это был смелый, дерзкий, ничего не хотевший соображать крик
непонятно откуда явившегося нового человеческого существа.
В маленьком грязном нумере, заплеванном по раскрашенным пано стен, за тонкою перегородкой которого слышался говор, в пропитанном удушливым запахом нечистот воздухе, на отодвинутой от стены кровати лежало покрытое одеялом тело. Одна рука этого тела была сверх одеяла, и огромная,
как грабли, кисть этой руки
непонятно была прикреплена к тонкой и ровной от начала до средины длинной цевке. Голова лежала боком на подушке. Левину видны были потные редкие волосы на висках и обтянутый, точно прозрачный лоб.
Ему не то было досадно, что не он получил это место, что его, очевидно, обошли; но ему
непонятно, удивительно было,
как они не видали, что болтун, фразер Стремов менее всякого другого способен к этому.
— Ах нет! — с досадой сказал Левин, — это лечение для меня только подобие лечения народа школами. Народ беден и необразован — это мы видим так же верно,
как баба видит криксу, потому что ребенок кричит. Но почему от этой беды бедности и необразования помогут школы, так же
непонятно,
как непонятно, почему от криксы помогут куры на насести. Надо помочь тому, от чего он беден.
Не говоря уже о том, что редкий из них способен был помнить оскорбление и более тяжкое, чем перенесенное Лонгреном, и горевать так сильно,
как горевал он до конца жизни о Мери, — им было отвратительно,
непонятно, поражало их, что Лонгрен молчал.
—
Какая штучка началась, а? Вот те и хи-хи! Я ведь шел с ним, да меня у Долгоруковского переулка остановил один эсер, и вдруг — трах! трах! Сукины дети! Даже не подошли взглянуть — кого перебили, много ли? Выстрелили и спрятались в манеж. Так ты, Самгин, уговори! Я не могу! Это, брат, для меня — неожиданно…
непонятно! Я думал, у нее — для души — Макаров… Идет! — шепнул он и отодвинулся подальше в угол.
— Нет, но…
Как непонятно все, Клим, милый, — шептала она, закрыв глаза. —
Как непонятно прекрасное… Ведь было потрясающе прекрасно, да? А потом он… потом мы ели поросенка, говоря о Христе…
У него была привычка беседовать с самим собою вслух. Нередко, рассказывая историю, он задумывался на минуту, на две, а помолчав, начинал говорить очень тихо и
непонятно. В такие минуты Дронов толкал Клима ногою и, подмигивая на учителя левым глазом, более беспокойным, чем правый, усмехался кривенькой усмешкой; губы Дронова были рыбьи, тупые, жесткие,
как хрящи. После урока Клим спрашивал...
— Да ты с ума сошла, Вера! — ужаснулась Мария Романовна и быстро исчезла, громко топая широкими, точно копыта лошади, каблуками башмаков. Клим не помнил, чтобы мать когда-либо конфузилась,
как это часто бывало с отцом. Только однажды она сконфузилась совершенно
непонятно; она подрубала носовые платки, а Клим спросил ее...
Но иногда рыжий пугал его: забывая о присутствии ученика, он говорил так много, долго и
непонятно, что Климу нужно было кашлянуть, ударить каблуком в пол, уронить книгу и этим напомнить учителю о себе. Однако и шум не всегда будил Томилина, он продолжал говорить, лицо его каменело, глаза напряженно выкатывались, и Клим ждал, что вот сейчас Томилин закричит,
как жена доктора...
Здесь — все другое, все фантастически изменилось, даже тесные улицы стали неузнаваемы, и
непонятно было,
как могут они вмещать это мощное тело бесконечной, густейшей толпы? Несмотря на холод октябрьского дня, на злые прыжки ветра с крыш домов, которые
как будто сделались ниже, меньше, — кое-где форточки, даже окна были открыты, из них вырывались, трепетали над толпой красные куски материи.
«Плачет. Плачет», — повторял Клим про себя. Это было неожиданно,
непонятно и удивляло его до немоты. Такой восторженный крикун, неутомимый спорщик и мастер смеяться, крепкий, красивый парень, похожий на удалого деревенского гармониста, всхлипывает,
как женщина, у придорожной канавы, под уродливым деревом, на глазах бесконечно идущих черных людей с папиросками в зубах. Кто-то мохнатый, остановясь на секунду за маленькой нуждой, присмотрелся к Маракуеву и весело крикнул...
— Кочура этот — еврей? Точно знаете — не еврей? Фамилия смущает. Рабочий? Н-да. Однако
непонятно мне:
как это рабочий своим умом на самосуд — за обиду мужикам пошел? Наущение со стороны в этом есть
как будто бы? Вообще пистолетные эти дела как-то не объясняют себя.
После того, что сказала о Безбедове Марина, Самгин почувствовал, что его антипатия к Безбедову стала острее, но не отталкивала его от голубятника, а
как будто привлекала к нему. Это было и неприятно, и
непонятно.
Самгин слушал, улыбаясь и не находя нужным возражать Кумову. Он — пробовал и убедился, что это бесполезно: выслушав его доводы, Кумов продолжал говорить свое,
как человек, несокрушимо верующий, что его истина — единственная. Он не сердился, не обижался, но иногда слова так опьяняли его, что он начинал говорить как-то судорожно и уже совершенно
непонятно; указывая рукой в окно, привстав, он говорил с восторгом, похожим на страх...
Затем вспоминалось,
как падала стена казармы, сбрасывая с себя людей, а он, воображая, что бежит прочь от нее, как-то
непонятно приблизился почти вплоть к ней.
Есть такие молодцы, что весь век живут на чужой счет, наберут, нахватают справа, слева, да и в ус не дуют!
Как они могут покойно уснуть,
как обедают —
непонятно! Долг! последствия его — или неисходный труд,
как каторжного, или бесчестие.
Совершенно
непонятно,
как человек das Man может возвыситься над низостью мира, выйти из царства (Dasein).
Голубчики мои, — дайте я вас так назову — голубчиками, потому что вы все очень похожи на них, на этих хорошеньких сизых птичек, теперь, в эту минуту,
как я смотрю на ваши добрые, милые лица, — милые мои деточки, может быть, вы не поймете, что я вам скажу, потому что я говорю часто очень
непонятно, но вы все-таки запомните и потом когда-нибудь согласитесь с моими словами.
«
Как у меня доставало силы жить в таких гадких стеснениях?
Как я могла дышать в этом подвале? И не только жила, даже осталась здорова. Это удивительно, непостижимо.
Как я могла тут вырасти с любовью к добру?
Непонятно, невероятно», думала Вера Павловна, возвращаясь домой, и чувствовала себя отдыхающей после удушья.
Но Иван Федорович стоял,
как будто громом оглушенный. Правда, Марья Григорьевна очень недурная барышня; но жениться!.. это казалось ему так странно, так чудно, что он никак не мог подумать без страха. Жить с женою!..
непонятно! Он не один будет в своей комнате, но их должно быть везде двое!.. Пот проступал у него на лице, по мере того чем более углублялся он в размышление.
И минувшее проходит предо мной. Уже теперь во многом оно
непонятно для молодежи, а скоро исчезнет совсем. И чтобы знали жители новой столицы,
каких трудов стоило их отцам выстроить новую жизнь на месте старой, они должны узнать, какова была старая Москва,
как и
какие люди бытовали в ней.
Потом на «тот свет» отправился пан Коляновский, который, по рассказам, возвращался оттуда по ночам. Тут уже было что-то странное. Он мне сказал: «не укараулишь», значит,
как бы скрылся, а потом приходит тайком от домашних и от прислуги. Это было
непонятно и отчасти коварно, а во всем непонятном, если оно вдобавок сознательно, есть уже элемент страха…
Дуняша. Не знаю уж
как… Человек он смирный, а только иной раз
как начнет говорить, ничего не поймешь. И хорошо, и чувствительно, только
непонятно. Мне он
как будто и нравится. Он меня любит безумно. Человек он несчастливый, каждый день что-нибудь. Его так и дразнят у нас: двадцать два несчастья…
— А
непонятно мне — на что они? Ползают и ползают, черные. Господь всякой тле свою задачу задал: мокрица показывает, что в доме сырость; клоп — значит, стены грязные; вошь нападает — нездоров будет человек, — всё понятно! А эти, — кто знает,
какая в них сила живет, на что они насылаются?
Меня очень занимало,
как ловко взрослые изменяют цвета материй: берут желтую, мочат ее в черной воде, и материя делается густо-синей — «кубовой»; полощут серое в рыжей воде, и оно становится красноватым — «бордо». Просто, а —
непонятно.
Непонятно было, из-за чего так кипятилась маркиза, а ей случалось так кипятиться не в редкость. Словно муха злая ее укусит, так и лезет,
как ветряная опухоль. Но, несмотря на все беснование, положено было все-таки действовать на Розанова осторожно: высвободить жертву тонко, так, чтобы тиран этого и не заметил. Даже предполагалось, что тиран еще может до известной степени исправиться.
Вот Соловьев — тот хотя и говорил
непонятно,
как и прочее большинство знакомых ей студентов, когда они шутили между собой или с девицами в общем зале (отдельно, в комнате, все без исключения мужчины, все,
как один, говорили и делали одно и то же), однако Соловьеву она поверила бы скорее и охотнее.
Если довериться ему безусловно со всеми выводами,
какие он делает, то
непонятно было бы,
каким образом люди живут.
Не записывал несколько дней. Не знаю сколько: все дни — один. Все дни — одного цвета — желтого,
как иссушенный, накаленный песок, и ни клочка тени, ни капли воды, и по желтому песку без конца. Я не могу без нее — а она, с тех пор
как тогда
непонятно исчезла в Древнем Доме…
«Что это, — думаю, — такое за диковина:
как он
непонятно, этот мой знакомец, рассуждает? А ведь он же, — размышляю, — должно быть, в этом деле хорошо понимает практику, когда об заклад бьется!»
Уже и папа давно отстал от нас, и многое, что для нас было так же ясно,
как дважды два, было ему
непонятно.
Почему здесь состязание в умах —
непонятно. А ехидности в наружности Клоченки никакой не наблюдалось. Простое, широкое, голубоглазое (
как часто у рыжих) лицо примерного армейского штаб-офицера, с привычной служебной скукой и со спокойной холодной готовностью к исполнению приказаний.
Вам
непонятно, что он защищает ее от обидчиков, окружает ее уважением, «
как маркизу» (этот Кириллов, должно быть, необыкновенно глубоко понимает людей, хотя и он не понял Nicolas!).
— И вам после этого
непонятно, что он не смеется над нею,
как все!
Ах,
как, должно быть, это будет страшно и
непонятно!..
После этого каждого скачущего улана может осенить дух святой!» — подумал он; но тут,
как нарочно, пришел ему на память апостол Павел, который тоже ехал на коне, когда услышал глас с небеси: «Савле, Савле, что мя гониши?» — «Удивительно и
непонятно», — повторял мысленно Аггей Никитич, а вместе с тем ему ужасно хотелось спросить, что неужели и Мартын Степаныч участвовал в этом кружке; но, по деликатности своей, он не сделал того и погрузился в грустные размышления о своих скудных знаниях и о своем малопонимании.
Он вплоть до ужина беспокойно и несвойственно ему вертелся на табурете, играл пальцами и
непонятно говорил о демоне, о женщинах и Еве, о рае и о том,
как грешили святые.
Совесть ли, Вершина ли сидела против нее и говорила что-то скоро и отчетливо, но
непонятно, и курила чем-то чужепахучим, решительная, тихая, требующая, чтобы все было,
как она хочет. Марта хотела посмотреть прямо в глаза этой докучной посетительнице, но почему-то не могла, — та странно улыбалась, ворчала, и глаза ее убегали куда-то и останавливались на далеких, неведомых предметах, на которые Марте страшно было глядеть…
Всё будто верно, а дальше — сомнительно и
непонятно; спросили его,
как же плоть-то победить?
Итак, я сказал, что для меня
непонятно,
какое значение может иметь вмешательство одних бюрократов в занятия других бюрократов?
Непонятно было для всех, из
какого источника происходило такое глубокое сокрушение о смерти мужа, изверга рода человеческого,
как все его называли, которого она не могла уже любить и который так злодейски поступил с нею.
Глафире Львовне с первого взгляда понравился молодой человек; на это было много причин: во-первых, Дмитрий Яковлевич с своими большими голубыми глазами был интересен; во-вторых, Глафира Львовна, кроме мужа, лакеев, кучеров да старика доктора, редко видала мужчин, особенно молодых, интересных, — а она,
как мы после узнаем, любила, по старой памяти, платонические мечтания; в-третьих, женщины в некоторых летах смотрят на юношу с тем
непонятно влекущим чувством, с которым обыкновенно мужчины смотрят на девушек.
Иногда вваливаются такие огромные налимы, что даже
непонятно,
как они могли пролезть в узкое отверстие, будучи почти вдвое его объемистее.
Учение, проповедующее равнодушие к богатству, к удобствам жизни, презрение к страданиям и смерти, совсем
непонятно для громадного большинства, так
как это большинство никогда не знало ни богатства, ни удобств в жизни; а презирать страдания значило бы для него презирать самую жизнь, так
как все существо человека состоит из ощущений голода, холода, обид, потерь и гамлетовского страха перед смертью.
И было
непонятно,
как это можно говорить о чем-нибудь и смеяться, когда умерла мама.
Все отвлеченное, исчезающее в области мысли и чувства, было для него
непонятно и скучно,
как музыка для того, кто не имеет слуха.
Вечерами, когда он сидел в большой комнате почти один и вспоминал впечатления дня, — всё ему казалось лишним, ненастоящим, всё было
непонятно. Казалось — все знают, что надо жить тихо, беззлобно, но никто почему-то не хочет сказать людям секрет иной жизни, все не доверяют друг другу, лгут и вызывают на ложь. Было ясно общее раздражение на жизнь, все жаловались на тяжесть её, каждый смотрел на другого,
как на опасного врага своего, и у каждого недовольство жизнью боролось с недоверием к людям.
— Планчик-то у вас —
какой?
Непонятно мне, хороший вы мой, намерение-то ваше…